Колониальный шик отелей, почти нетронутая готовкой рыба, прекрасное море и пляжи мельчайшего белого песка – все это Барбадос, родина рома и певицы Рианны. Геннадий Иозефавичус, решив, что за девять лет, прошедших со времени его прежней поездки, остров должен был измениться, отправился на Барбадос.
В первый же я вечер решил отправиться в Cin Cin, самое новое гастрономическое заведение острова, рекомендованное мне двумя таксистами, одним консьержем и полудюжиной журналов, найденных в гостиничном номере. Свободных мест в Cin Cin в нормальное время не было, а потому ужинать пришлось в шесть часов, когда за остальными столами еще никого не было. Впрочем, Ларри Роджерс, повар и владелец, на кухне был, и сырую рыбу с соусом понзу, имбирем, чили и каперсами мне принесли минут через пять после заказа. Столь же быстро шеф приготовил и тунца – лишь слегка обжарив его в специях.
Примерно то же самое – совсем сырую или едва приготовленную рыбу – я заказывал все последующие дни. «Сырой» тренд доплыл до Барбадоса, и местные повара теперь предпочитают не портить продукты готовкой, зато щедро сдабривают махи-махи (самую распространенную у берегов острова рыбу; ее здесь – к ужасу посетителей – называют дельфином) и морского окуня дальневосточными соусами вроде того же понзу, который делается из рисового уксуса, сладкого вина, хлопьев сушеного тунца, водорослей и цитрусовых.
В Daphne’s, ресторане по соседству с предназначенным только для взрослых, то есть отчаянно модным отелем The House, мне подавали карпаччо из махи-махи и лосося с сычуаньским перцем, в Cobblers Cove – чуть выдержанного в патоке тунца и маринованных в лимонном соке креветок, в The Cliff – тартар из тунца с васаби и того же тунца, только слегка обожженного на открытом огне, в Bajan Blue – севиче из окуня.
Рыба и морепродукты, конечно, подаются не только очевидно сырыми. В Sandpiper я ел классические fish’n’chips, а в Cobblers Cove – «улов мистера Баркера» (старого рыбака, каждое утро выходящего в море и доставляющего к обеду свою добычу на кухню) – рыбу, приготовленную «до черноты»: филе обмазывают специями (паприка, кайенский и черный перец, тимьян и пр.), маслом и бросают в раскаленную чугунную утятницу, где каждая сторона «обугливается» по 2–3 минуты. Внутри рыба все равно остается сырой.
Заказывать можно не только рыбу. В том же Bajan Blue, ресторане при лучшем карибском отеле Sandy Lane, в меню есть и стейки, и артишок по-римски, и даже пицца за 485 местных долларов – с трюфелями и жареной картошкой. Пицца эта расходится как горячие пирожки. Что не удивительно – самые скромные номера в отеле не отдаются дешевле тысячи долларов (не местных, американских), и это не в сезон! Но и получает гость за свои деньги совсем уж космического уровня сервис (даже в лежаки на пляже вмонтированы кнопки вызова официантов), отменную еду и возможность сдать детей в kid’s club, в котором даже самые привередливые чада готовы проводить время от заката до рассвета, а некоторые и вовсе от рождения до совершеннолетия.
.jpg)
Раньше в комплекте еще был Лучано Паваротти, тенор часто снимал в Sandy Lane виллу на берегу, потому его можно было видеть в окрестностях, но и сейчас в отеле останавливаются гости с узнаваемыми физиономиями и голливудскими повадками. Вроде Рианны, канонической исполнительницы барбадосского гимна. Мой первый отель – Royal Pavilion – был заметно скромнее Sandy Lane, зато из номера, минуя коридоры, холлы и, что важнее, бары, я мог выходить на террасу, а с нее – прямо на пляж.
Удобство, однако, иногда поворачивалось своей обратной стороной. В первую же ночь, часа в два, у меня в номере раздался звонок. Взволнованная дежурная попросила меня закрыть раздвижные двери, ведущие на террасу: «Сэр, охранник устал следить за вашей комнатой, а ведь с моря кто-нибудь может легко проникнуть к вам!» Пришлось закрываться и включать кондиционер.
Действительно, частных пляжей на Барбадосе нет, и с моря или пляжем на территорию любого отеля волен попасть каждый. Тем не менее никаких леденящих кровь историй я не слышал, да и в номер никто – даже комары – проникнуть не стремился. Вообще пляжи острова – отдельная тема. Те, что на западе, – из мелкого, словно просеянного через сито белого песка. Песок этот волнами и течением то выносит на берег, то смывает обратно, а потому многие пляжи могут в действительности выглядеть не совсем так, как на картинке.
Сегодня пляж – широкий и ровный, завтра – узкий и с камнями, торчащими из песка. Есть, конечно, более стабильные, защищенные от течений и ветра пляжи, и на таких пляжах стоят лучшие отели – вроде того же Sandy Lane или The Royal Pavilion, есть менее удачливые отели, полосу песка при которых время от времени съедает море; но и те и другие все равно находятся на берегу Карибского моря, а не океана, который омывает восточный берег, где в бурлящую воду и зайти-то страшно.
Зато там, на востоке, где постоянно дуют ветра и где волны, – нечто вроде серферского рая. В один из дней меня занесло в старый отель Round House, стоящий на скале над бухтой Супница, местом проведения чемпионатов по серфингу. С террасы отеля можно было разглядеть парней, вместе с досками болтавшихся в воде. Время от времени среди волн находилась единственно правильная, и парни, как один, вскакивали на доски и пытались удержаться на волне. Ветер и шум волн заглушали голоса, но было ясно, что серферы орут от восторга. Ну или матерятся.
На восточном побережье, пожалуй, только одна приличная гостиница – The Crane. Она же – и самая старая на острове, еще XIX века. Вокруг исторического здания понастроено много новых корпусов, но в Crane все равно чувствуется дух авантюризма, заставившего первых владельцев возвести отель на высоком берегу, обдуваемом вечными ветрами.
Вообще-то The Crane – не совсем гостиница. Пару лет назад владельцы начали продавать номера во временное владение всем желающим, и желающих оказалось столько, что комнаты и апартаменты в отеле разобрали за несколько месяцев. Работает система по типу классического таймшера – ты покупаешь ежегодную неделю (вполне определенную, к примеру, 44-ю), или две, или столько, сколько тебе надо, а потом «отдаешь» эту неделю (если не хочешь приезжать сам) в управление дирекции гостиницы (либо меняешь на другую неделю), а она, дирекция, сдает «твои» апартаменты кому-нибудь в аренду и осуществляет обслуживание. Оказалось, желающих быть «акционерами» номера отеля – огромное количество, и владельцы теперь бесконечно возводят новые корпуса, виллы, рестораны и прочие объекты на территории The Crane.
Пляж здесь, как и полагается на восточном берегу, с большими волнами. В отличие от спокойных лагун запада Барбадоса тут не поплаваешь, на этом пляже надо прыгать, кричать, бороться с волнами. Однако многим нравится как раз это. В Coral Reef, моем втором отеле на Барбадосе (неподалеку от Хоултауна, городка с активной ночной жизнью и торговым центром с вывесками вроде Louis Vuitton и Ralph Lauren), я получил приглашение посетить хозяйскую виллу.
По традиции семья владельцев устраивает у себя коктейль раз в неделю, и всех вновь прибывших гостей зовут на ромовый пунш и канапе. В углу роскошного парка, за мостом над прудом с золотыми рыбинами, я нашел колониальный дом, выстроенный из коралловых блоков. По гостиной шныряли официанты с коктейлями, сын владелицы с женой встречали приглашенных. Раскланявшись, я схватил стакан с пуншем и стал рассматривать семейные фотографии. Вот уже умерший владелец с женой и детьми, вот дети в колледже, а вот они – на разных снимках – уже со своими детьми. Все они выглядят англичанами, и вся их жизнь связана с Барбадосом.
От разглядывания карточек меня отвлекли две дамы, пожелавшие познакомиться с «одиноким джентльменом». Дамы оказались сестрами-англичанками, их английские мужья подошли чуть позже, их британские дети – уже вполне взрослые – еще через пару минут. Мы разговорились. Старший из мужей, взяв на себя труд рассказать мне о Карибах, сказал, что «Барбадос остается самым британским из островов». На вопрос «Почему?» мой собеседник ответил: «Наверное, из-за того, что он первым из карибских колоний получил независимость. Еще в начале шестидесятых. И потому здесь все еще любят нас».
Конечно, «британскость» Барбадоса выражается не только в левостороннем движении, официальном статусе английского, привычке пить пятичасовой чай, наличии fish’n’chips в меню ресторанов. Здесь есть что-то от старой доброй Англии: традиции, любовь к морю, почитание королевы. Здесь умеют угождать без потери достоинства, принимают все новое, не забывая о старом, предпочитают старомодное модному. За это остров любят британцы. И потому здесь так хорошо. Я тоже полюбил Барбадос. Ничто британское мне не чуждо.
Источник: CondeNastTraveller
Комментарии