Здесь ветер пахнет нефтью, а роскошь витает в воздухе. В столицу Азербайджана нужно приезжать весной, слушать музыку и любоваться цветением абрикосовых деревьев.
Про Баку всем интересно, как там, а приезжаешь из Буэнос-Айреса или Токио – никто не спрашивает. Сейчас Нелли Константинова популярна среди друзей, как Магомаев, Бейбутов и Бюль-Бюль Оглы, которая провела на Каспийском берегу неделю, была там впервые, и ей есть что рассказать.
Рассказывали, как Шахерезада, начинала с соблазнов и заканчивала ими же. Говорили про холмистый, как Сан-Франциско, рельеф города в заливе. Про такси, похожие на лондонские черные кэбы. Про священную звезду Сириус с восьми лучами, которая приносит счастье Азербайджану.
Про филармонию 1911 года, точный слепок с монакского казино. Про первую леди Мехрибан-ханум, которая нежно, но уверенно патронирует стиль города, явно не забывая о замысле последователя Растрелли Йозефа Гославского – он построил здесь вместе со своим тезкой Йозефом Плошко 120 зданий и даже побывал главным архитектором города лет сто назад.
А еще про 320 жилых резиденций в стиле неоготики, необарокко и эклектического ренессанса, начавших появляться с 1850 года, сразу после первой нефти. Каждый дом был с гербом и флагом одного из 120 нефтяных баронов, и флаги те поднимались во время торжеств и визитов русского царя.
После революции владельцы разъехались кто куда, но их дома и сейчас в идеальном состоянии, фасады из теплого местного камня аглая (бадамдар – миндальный камень) освещены по ночам, на них монограммы Рокфеллеров, братьев Нобелей, Ротшильдов, Тагиевых, Салимовых, Нагиевых.
В домах живут люди, на окнах полощутся занавески, а балконы из каштанового и фисташкового дерева увиты виноградом. Об этом всем поведал экскурсовод чудо терпения: он работал с японскими туристами, а после них, говорят, уже ничего не страшно.
Писал о Баку Александр Иличевский в романе «Перс»:
Почти все производства на Апшероне были заложены Нобелями и Ротшильдами. Трубопровод, ведший с гор шолларскую воду, вкуснее которой я никогда не пробовал – роса моего детства, – был построен миллионером Тагиевым на паях с Нобелями, вложившимися в постройку насосных станций.
Да что там, первая опера в мусульманском мире, «Лейла и Меджнун», прозвучала в 1908 году в Баку. Первый театр в Азербайджане был построен здесь в 1901 году магнатом Нагиевым, а в клубе по-соседству ежегодно проходили выставки самых драгоценных платьев конкубин нефтяных магнатов.
У прекрасной грузинской подруги Мусы Нагиева пять лет никто не мог вырвать первое место: ее платье было шито изумрудами, бриллиантами, бирюзой и жемчугами.
Еще рассказывали про фантасмагорическое видение – три гигантских стеклянных голубоватых языка пламени, поднимающиеся над городом. Это Flame Towers по проекту HOK International, и он навсегда изменит горизонт города, но почему-то Баку, которому полторы тысячи лет, относится к этому факту без ужаса, а наоборот, с удовольствием.
На широком Приморском бульваре, полумесяцем обрамляющем залив, есть деревья со всего света и даже баобабы. Глядя на Баку, станоится понятно, что здесь любят рекорды, один из них – самый большой в мире флаг Азербайджана 70 х 35 метров.
Для модников здесь тоже найдется занятие – в здании телеграфа открыты бутики Cartier, Bvlgari и Harry Winston, а недалеко от порта продают Bentley и всякое такое, а на самом видном месте – магазин Vertu, чей Constellation последней модели регулярно сообщал мне про лучшие бакинские террасы для завтрака и новые клубы.
Я видела, как насыпали остров для концертного зала под «Евровидение 2012», которое пройдет здесь в конце мая. Гуляла по 22 гектарам древнего города с платным въездом, тихими посольствами и свежими отелями – здесь когда-то Юрия Никулина хватала за руку красотка из фильма «Бриллиантовая рука».
Там, в отеле Atropat, я жила, смотрела из окна на уютные дворы, где люди выбивали ковры, распахивали балконные двери по утрам и пили кофе на террасах. Там в любое время ночи мне открывали гостиничный бар, ибо мне именно в это время требовалось оценить местные каберне, шардоне, мускат, ркацители и коньяки – и хороших вин было больше, чем моих дней в Баку.
После пронизывающего ветра, Баку – город ветров, а еще солнца и богов, я грелась у каменной ниши с газовым огнем в одном ресторане, любовалась там изразцами XVI века и слушала тоскливые незнакомые созвучия древних стенаний о любви, мугамов, которые напевали и наигрывали музыканты во дворе.
Чай с чабрецом называется «чачлиоту», а варенье из белой черешни – «аггилас», дойме лучше люля, и есть садж. Я влюбилась в еще один ресторан и назначила его лучшим: вокруг него факелы, вода и деревья, а сам он остроумный и современный, и в нем всегда тусуются экспаты и стайки бакинок на высоченных платформах.
В сумерках я поднималась на гору, чтобы увидеть ночной Баку, и нет лучше для этого места, чем восьмиконечная, как Сириус, звезда, в которой горит Вечный огонь.
На третий день, набрав в легкие современности, я навестила пантеон непревзойденного Муслима Магомаева, ему в этом году было бы 70, в мемориальном парке. Там среди высоких кипарисов и сосен стоят элегантные и лаконичные фигуры из белого и черного мрамора, изваянные лучшими скульпторами страны.
На втором этаже бывшего музея Ленина, пока не открылось новое здание музея ковров, похожее на разворачивающийся в воздухе ковер-самолет, я смотрела на тканые розы из Нахичевани и другие ковры, на четвертом – на картины местных художников, и хочу теперь видеть эти картины каждый день.
А завтракала я на самых высоких террасах города, чтобы точно знать, откуда лучше всего видно море и солнце. И среди прочего знания мне открылось: нефтяная тончайшая пленка роскоши покрывает Баку. Она в аромате чистой нефти, в громких именах отелей и брендов, в блеске улиц.
Каждый уголок выметен, витрины и тротуары скрипят от промытости, потому что с 10 утра женщины с щетками наводят чистоту. Нестарые еще городские лестницы меняют, стремительно возводят новые дома, а советские девятиэтажки упаковывают в каменные «шкатулки» с колоннами и портиками, и самый опытный глаз не распознает внутри скромные блочные дома.
В отличие от иных нефтяных столиц в Баку слово «нефть» получает овеществление на повседневном уровне. Не то чтобы жизнь бакинцев была такой же радужной, наверняка это нормальная жизнь мегаполиса, и цены здесь почти московские, и манат, нарисованный тем же художником, что делал евро, равен евро же.
Но в Баку ясно видишь, что можно сделать с городом, если природного богатства в нем много, добывают его давно и начали это делать первыми в мире. Недаром во Вторую мировую войну на город не упала ни одна бомба – руководство рейха рвалось к бакинским скважинам, фюрер берег красоту для себя.
А каким был Баку еще раньше, сто лет назад, я узнала из книги «Али и Нино» Курбана Саида. Ее слава так велика, что в городе есть книжный магазин и кафе с одноименным названием, и любой покажет вам балкон грузинки Нино, в которую был влюблен азербайджанец Али, и школы, где они учились, и уверит, что они были реальными персонажами.
Но мои рассказы – не вместо Баку, а для того, чтобы подготовиться, решиться, купить билет и полететь. Этот город откроется, если дышать его воздухом – смесью нефти, шелка и шафрана. Если бродить по рынкам, грызть грецкие орехи и пить гранатовый сок.
Если узнать, что лучшие яблоки – это симиренко и гызыл-ахмеди; если послушать в Джазовом центре, похожем на парижский Дефанс, музыку великого здешнего джазмена Вагифа Мустафы-заде. Нужно еще поприглядываться к прибою: как это «от Махачкалы до Баку волны катятся на боку».
Присутствие моря дразнит: оно есть, а пляжа нет. Я все же приехала в дачную зону в район Загульбы, пусть в несезон и вечером, и была вознаграждена видением одинокой лисы, вольготно прошедшей сквозь темный пляж и скрывшейся в скалах.
Потом меня, продутую влажным морским ветром, отпаивали чаем в местном ресторане-музее, собравшем советские артефакты от бюста Фиделя Кастро до панорамы Баку со статуей Ленина.
Еще за городом есть горящая со времен Геродота земля Yanar Dag – выходы природного газа на поверхность. Холм с полыхающим подножьем охраняется дежурными в форме. Я бы сделала его местом паломничества женихов с невестами. Еще полчаса – и вы в храме зороастрийцев, и вам повезет, если вы там окажетесь на закате.
Если же поехать из Баку на юг, через полчаса в сухую погоду можно подобраться к крупнейшим на Кавказе грязевым вулканам, которые, говорят, всегда здесь предшествуют выходам нефти. А главное, в получасе от них есть 537 гектаров наскальных рисунков Гобустана, им восемь тысяч лет, там люди, звери и лодки, которые исследователь Тур Хейердал, увидев, посчитал предками норвежских.
По сравнению со всем этим мезолитом надпись римского легионера на соседнем камне «Время императора Домициана Цезаря Августа Германского, Луций Юлий Максим, Центурион XII Легиона Молниеносного» кажется сделанной почти что в наши дни (было дело, в 75-м году Домициан и правда посылал союзникам войска на Кавказ, и Луций Юлий скоротал время, оставив автограф).
Источник: CondeNastTraveller.
Комментарии